Мы можем провести такой мысленный эксперимент, попробуем изъять бесконечность из каких-то мыслей. При этом обнаружится, что наши мысли с одной стороны стали более конкретными, наши мысли стали более целенаправленными, более целеустремлёнными — с одной стороны, но с другой стороны, они становятся более ограниченными. Когда убираешь бесконечность, то всё становится более определённым. Это похоже на то, как если бы от жизни в качестве человека (в жизни у которого достаточно много неопределённости, и вообще сам человек есть существо, приспособленное к различным изменениям обстановки), так вот, от такой жизни мы переходили бы к жизни в форме какого-нибудь робота, у которого количество ситуаций, в которых он может действовать, чётко определено, у которого нету возможности играть в неопределённость. Конечно, такая жизнь была бы удобнее. То есть у нас есть ограниченные цели, у нас есть ограниченные мысли, у нас есть ограниченные желания, и, конечно же, мы можем их достичь, просто потому что мы не расходуем силы куда-то в бесконечность непонятно на что. Это с одной стороны. А с другой стороны, за пределами вот этих вот ограничений, наше существование было бы мыслимо с трудом, — то есть, мы бы, достигнув определённых результатов, просто впадали в некое состояние паузы или спячки, просто потому что мы не можем из бесконечности взять себе новую мотивацию. И, конечно же, то, что всё разрушается, всё стареет со временем нужно в том числе для того чтобы на это место приходило новое. Это новое очень часто дарит нам как раз бесконечность. Вообще можно добавить сюда бытующую в эзотерических кругах легенду о высокотехнологичной атлантической цивилизации, которая как раз и пыталась загородиться от бесконечности, пытаясь предусмотреть и ограничить все те процессы, которые её касались. Но бесконечность всё равно победила.